an overture to illumination.
когда слова не помещаются внутри, их надо куда-то девать.
например, сюда.
я почему-то так рада, что этот славный бложик такой странный и молчаливый.
статистика говорит, что вас здесь читает сорок с лишним человек, а между тем я говорю, и говорю, и говорю..
наверное, вы читаете, да?
я думаю, что это возможно.
и это прекрасно, воистину прекрасно, что вы читаете и несете это куда-то дальше с собой,
как будто я взрываюсь и оседаю на ваших пальцах и языках, как будто сейчас, в эту самую минуту, вы становитесь немножечко другими.
у меня маниакальная потребность что-то менять, я не знаю, откуда и зачем это во мне берется,
но я не могу смотреть на все это так, как смотрела секунду назад.
я снова расслаиваюсь, ускользая от вязкой реальности в мир чистый абстракций,
где рыжие ирландцы едят круглый год чернику и ловят в речке форель,
где нити тянутся сквозь замочную скважину от одного к другому, и они по очереди дергают каждый за свой конец, чтобы знать, что там, по ту сторону двери,
все идет хорошо.
я бы хотела улететь на маленьком самолете, чтобы лететь над бесконечным пшеничным полем под бесконечным прозрачным небом,
и чтобы пускать из этого самолета сотни маленьких бумажных самолетиков,
их бы сносило воздушным потоком, и они летали бы над полем туда и сюда,
практически как настоящие.
я бы хотела, чтобы под утро в комнате, в этой невесомой комнате, когда остаюсь только я и тени веток за окном,
когда машины изредка проезжают по той стороне двора, и их многократно отраженный свет скользит по меланхоличным стенам,
а цифры на мобильном перескакивают рывками, и вот-вот должен зазвонить будильник,
я так хочу, чтобы в этот момент, у стены, в темном кресле вдруг кто-нибудь да сидел.
пусть незнакомый, этот человек рассказал бы мне про предрассветных голубей, иссиня-розовый асфальт и лестницы, освещенные светом золотисто-грязных окон.
но никто никогда не появляется.
и я выпускаю нитку из рук.
например, сюда.
я почему-то так рада, что этот славный бложик такой странный и молчаливый.
статистика говорит, что вас здесь читает сорок с лишним человек, а между тем я говорю, и говорю, и говорю..
наверное, вы читаете, да?
я думаю, что это возможно.
и это прекрасно, воистину прекрасно, что вы читаете и несете это куда-то дальше с собой,
как будто я взрываюсь и оседаю на ваших пальцах и языках, как будто сейчас, в эту самую минуту, вы становитесь немножечко другими.
у меня маниакальная потребность что-то менять, я не знаю, откуда и зачем это во мне берется,
но я не могу смотреть на все это так, как смотрела секунду назад.
я снова расслаиваюсь, ускользая от вязкой реальности в мир чистый абстракций,
где рыжие ирландцы едят круглый год чернику и ловят в речке форель,
где нити тянутся сквозь замочную скважину от одного к другому, и они по очереди дергают каждый за свой конец, чтобы знать, что там, по ту сторону двери,
все идет хорошо.
я бы хотела улететь на маленьком самолете, чтобы лететь над бесконечным пшеничным полем под бесконечным прозрачным небом,
и чтобы пускать из этого самолета сотни маленьких бумажных самолетиков,
их бы сносило воздушным потоком, и они летали бы над полем туда и сюда,
практически как настоящие.
я бы хотела, чтобы под утро в комнате, в этой невесомой комнате, когда остаюсь только я и тени веток за окном,
когда машины изредка проезжают по той стороне двора, и их многократно отраженный свет скользит по меланхоличным стенам,
а цифры на мобильном перескакивают рывками, и вот-вот должен зазвонить будильник,
я так хочу, чтобы в этот момент, у стены, в темном кресле вдруг кто-нибудь да сидел.
пусть незнакомый, этот человек рассказал бы мне про предрассветных голубей, иссиня-розовый асфальт и лестницы, освещенные светом золотисто-грязных окон.
но никто никогда не появляется.
и я выпускаю нитку из рук.
-
-
14.02.2008 в 13:39